«Записки электрического автора»
Неприличные пословицы и поговорки
Александр Ермак
А Тверская – улица с гонором!
(опубликовано в газете «Комсомольская правда», №21, 14 октября 1995 г.)
Каждое утро и каждый вечер по пути на работу и обратно я отмеряю несколько сотен метров по главной улице Москвы, по главной улице России. Рядом станции метро, Белорусский вокзал, интуристовские и прочие гостиницы – я шагаю в потоке хозяев и гостей столицы. Отличаюсь от них только тем, что прохожу этот маршрут каждый день и каждый день становлюсь свидетелем жизни этих нескольких сотен метров столицы, микроскопического среза жизни страны...
С утра ко мне пристают цыганки, предлагающие дешевые кожаные куртки и для пущей убедительности представляющиеся болгарками. Но, наученный опытом, не останавливаюсь и даже не замедляю хода ни возле них, ни возле пытающихся всучить мне калькуляторы, деловые наборы, туристические путевки «практически даром в связи с изучением рынка».
Ныряю в переход, где уже заняли рабочие места «певец романсов под гитару» с картонной коробкой под ногами, сонный продавец книг «от камасутры до маркетинга» и парочка, «восхваляющая бога в стихах». Все они нацелены на мой кошелек. Они знают, что я это знаю, и потому не усердствуют при моем появлении, пристают к другим прохожим.
Откуда-то выныривают два солдата в грязных бушлатах. Думал, попросят закурить, нет:
– Дяденька, дайте на хлеб...
– Да что же вы,… – начинаю я и осекаюсь. Ещё два года назад я подумал бы, что солдатикам на пивко не хватает. Сегодня я допускаю, что некому и нечем накормить наших защитников.
Захлопывая дверь в подъезд, отсекаю от себя гул разномастных машин, количество которых растет у меня на глазах. И это серьезно заставляет меня задуматься над экологической безопасностью моих утренних и вечерних рейдов по Тверской.
Днем на улице и машин, и народу гораздо меньше. Быстро пробегают стайки студентсвующей молодежи. Дефилируют, а то и валяются, пока не проспятся, почесывающиеся и дурнопахнущие бомжи. На них с подозрением косятся выпархивающие из иномарок «на шопинг» жены новых русских.
Сами новые русские появляются на этой улице дважды в день. Днем перекусить в дорогой закусочной или обсудить дела в ресторане. Вечером кутнуть в том же ресторане или спустить пару-тройку тысяч долларов в казино.
Простой люд, быстро забыв о самом понятии «общепит», с удовольствием набивает себя хот-догами, гамбургерами, запивая обед колой или пивом прямо из банки «по-западному».
Конец рабочего дня одних означает для других самое его начало. Пробегает парень, и из его кармана к моим ногам падает толстая пачка долларов. Ее тут же хватает вынырнувший из-за спины робкий очкарик:
– Поделим…
– Не теряйте времени, – устало отмахиваюсь я, по привычке не снижая хода.
– Мы же вместе нашли, – не понимает он.
Приходится объяснять, что на такие штучки журналист не ловится, что я не собираюсь ждать его сообщника, выворачивать перед ним карманы и остаться в конце концов без найденных долларов и своих кровных рублей. «Доброхот» вздыхает и вместо того, чтобы раствориться в толпе, почему-то начинает оправдываться. Говорит, что лично он никого не грабит, не убивает и даже приносит пользу обществу – карает человеческие пороки: алчность, жадность, халявщину…
В это время возвращается обронивший кошелек парень и, строго глядя на нас, вопрошает:
– Доллары не находили?
– Успокойся, фальстарт...
И до метро мы идем уже втроем, рассуждая, что не все в нашей работе всегда складывается так, как оно должно бы быть, что тяжек хлеб наш насущный…
К семи вечера на тротуаре появляются девочки, у которых косметикой на лице все написано. Беленькие отечественные и черненькие импортные – на выбор. За теми и другими видны пастухи-сутенеры, ведущие переговоры с тормозящими авто клиентами.
Ночь сметает с улицы законопослушных граждан – гулять здесь опасно. Вот в этом месте расстреляли из пистолетов в упор сидевшего в машине коммерсанта. В нескольких десятках метров дальше другого прикончили из снайперской винтовки с крыши главной улицы России.
Вновь и вновь глядя на эту улицу, понимаешь: медленно, но верно умирает Тверская-Ямская социалистическая – голодная и безопасная. Нарождается Тверская – сытая и пугающая. Ходить по ней сегодня и страшно, и интересно.
См. также: